Свобода совести как милосердие: жизнь в условиях «Закона Яровой»
Реальным основанием для вторжения во внутренние дела религиозных организаций и ограничения их публичной активности без формального противоречия с положениями Конституции РФ могло быть только размывание существующего законодательства и создание произвольных нечетких определений. Отсутствие ясности в законе позволяет вернуться к средневековым нормам лояльности через принадлежность к определенной религии и к архаично понимаемому принципу «чья власть, того и религия» (буквально в каждом районе или регионе свой «набор традиционных религий» и степень их признания, приближенности к высшим чиновникам). С принятием в 2016 году «Закона Яровой» в российском законодательстве появились необходимые туманные определения, которые позволили контролировать религиозную сферу.
Известный как Закон или пакет Яровой официально называется так: Федеральный закон от 6 июля 2016 г. N 374-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О противодействии терроризму" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности". Поправки, касающиеся верующих и религиозных объединений, вступили в силу 20 июля 2016 года (тогда как поправки, касающиеся хранения баз данных сотовых операторов и предоставления их спецслужбам, вступают в силу только в июле 2018 года). Закон внес изменения в Закон о свободе совести (Глава III-1. Миссионерская деятельность. Статья 24-1. Содержание миссионерской деятельности. Статья 24-2. Порядок осуществления миссионерской деятельности), в Кодекс об административных правонарушениях (в статье 5.26 КоАП РФ) и в Жилищный кодекс РФ (часть 3 статьи 17 и статья 22 часть 3-2).
Если суммировать положения Закона Яровой о миссионерстве, то они заключаются в следующем: Каждый верующий, говорящий о Боге вне культового здания от имени религиозного объединения, должен иметь при себе документ от организации (но в реальности полиция и суды штрафуют или задерживают всех, даже тех, кто лично от себя проповедует).
Религиозные группы, которые уведомили о своем существовании, также должны выдавать документы своим миссионерам (в реальности полиция и суды стали требовать, чтобы любые группы уведомляли о своем существовании, хотя по закону это необязательно).
В жилых помещениях можно проводить обряд, но нельзя проповедовать или приглашать туда неверующих. Кроме того, жилое здание нельзя сделать культовым.
Проповедующий свою веру в сети Интернет, в средствах массовой информации «либо другими законными способами» также должен иметь документ от организации.
Иностранный миссионер должен заключить трудовой договор с религиозной организацией, то есть приехать по гуманитарной или религиозной визе и получить квоту, а проповедовать только на территории, на которой по уставу действует пригласившая организация.
Санкции предусматривают штрафы для граждан до 50 тысяч, а для организаций до 1 млн рублей.
Почти сразу у правоведов стали возникать идеи, как изменить Закон Яровой с тем, чтобы он не наносил вреда религиозным общинам и просто гражданам, которые хотят свободно верить и даже распространять свои убеждения, поскольку это предусмотрено Конституцией РФ. Граждан и религиозные организации стали штрафовать на десятки тысяч рублей только за распространение своей веры.
По результатам мониторинга Славянского правового центра за период со вступления норм закона о миссионерской деятельности в России судами рассмотрено более 200 дел по статьи 5.26 КоАП РФ. Всего дела об административных правонарушениях по статье 5.26 возбуждались в 42 регионах РФ. Больше всего дел по Закону Яровой в Башкортостане, Забайкальском крае, Свердловской и Нижегородской областях и Красноярском крае. Практикой по этому закону затронуты уже более половины регионов России, но еще много неучтенных дел, о которых церкви не сообщают правозащитникам, предпочитают выплачивать штрафы или же боятся предавать огласке (таких дел еще около 100). Больше всего пострадали от Закона Яровой из всех вероисповеданий – пятидесятники, которые принадлежат к нерегистрированному братству или к РЦ ХВЕ, нерегистрированные баптисты, а также мусульмане, последователи Общества Сознания Кришны, иеговисты, саентологи и обычные граждане, высказывавшие свои религиозные взгляды в социальных сетях.
Попытаемся выделить основные черты правоприменительной практики регулирования миссионерской деятельности по Закону Яровой:
1.Согласно п. 1 ст. 24.1 миссионерской деятельностью признается деятельность религиозного объединения, однако чаще всего к ответственности привлекались физические лица, что составляет почти половину всех решений. 62% привлекаемых к ответственности – физические лица, не представляющие религиозные объединения и только 24% - участники религиозных групп. В указанное число входят также физические лица, распространявшие свои убеждения согласно статьи 28 Конституции Российской Федерации и не выступавшие от имени религиозных объединений, однако признанные виновными в совершении административного правонарушения.
2.Подавляющее большинство организаций, привлекаемых к ответственности за нарушения части 3 статьи 5.26 КоАП – протестантские религиозные организации, однако дела возбуждались и в отношении мусульманских общин.
3.Из всех решений принятых в первой инстанции лишь 6 приняты в пользу религиозной организации, в апелляционной инстанции количество дел, рассмотренных в пользу религиозной организации составляет лишь 4 из 29.
4.Общая статистика принятых решений показывает, что если имело место прекращения дела, то только вследствие грубых процессуальных нарушений, допущенных сотрудниками полиции при оформлении административных материалов.
5.Любая религиозная деятельность иностранных граждан воспринимается как миссионерская, а значит и не соответствующая целям въезда в РФ в случае наличия у иностранного гражданина «религиозной» визы. Негативно это отразилось на иностранных гражданах, которые длительное время на законных основаниях находились в России – студенты, работники различных организаций и учреждений. В одно мгновение их религиозная свобода в части распространения своих убеждений оказалась под запретом в связи с тем, что правоприменители отделяют их свободу совести от целей их пребывания в РФ.
Все это «богатство» противоречий стало возможным по причине правовой неопределенности ряда положений закона, их фактически неизбежного двоякого толкования. Чтобы исправить ситуацию, по мнению члена Совета по правам человека адвоката Владимира Ряховского, необходимо:
- точно и недвусмысленно определять формальный момент создания религиозной группы. Представляется целесообразным использовать для совершенствования формулировок ФЗ «О свободе совести…» положения Федерального закона 19.05.1995 № 82-ФЗ «Об общественных объединениях», в которых точно определен момент создания общественного объединения. В действующей редакции содержится юридически неопределенная конструкция «начало деятельности», поскольку не устанавливает юридический факт, позволяющий четко определить момент начала деятельности религиозной группы.
- уточнить разграничение между миссионерской деятельностью, субъектом которой может быть только само религиозное объединение или лицо, наделенное религиозным объединением полномочиями в установленном законом порядке и индивидуальным распространением религиозных убеждений, которое является конституционным правом каждого и которое не может быть ограничиваемо условием наличия у гражданина полномочий от какого-либо религиозного объединения.
- исключить возможность противоречивого толкования нормы закона, при котором не допускается осуществление миссионерской деятельности в иных местах кроме перечисленных в пункте 2 статьи 24.1.
- устранить пробел в регулировании осуществления миссионерской деятельности религиозными группами в жилых помещениях, поскольку пункт 2 статьи 16 относится только к религиозным организациям.
- уточнить требования к маркировке литературы, распространяемой в рамках осуществления миссионерской деятельности.
Следует уточнить, когда, с какого момента появляется религиозная группа, чтобы любое собрание верующих в квартире автоматически не подвергалось штрафам.
Наконец, по мнению большинства юристов, необходимо полностью исключить п. 3.2 ст.22 Жилищного Кодекса РФ о том, что «Перевод жилого помещения в нежилое помещение в целях осуществления религиозной деятельности не допускается».
Дело в том, что это положение явно дискриминирует религиозные организации — не совсем понятна логика, согласно которой именно верующим нельзя из жилого помещения делать церковь, тогда как просто переводить в нежилое можно. Кроме того, возникают противоречия, когда религиозным организациям передаются жилые помещения по Закону о передаче имущества религиозного назначения, и когда закон в принципе разрешает верующим проводить богослужения в жилых помещениях.
Для верующих граждан, для религиозных лидеров, очевидно, что в нынешнем виде Закон Яровой неприемлем. Абсурдные ситуации его применения показывают, что его применяют бездумно к любым публичным действиям верующих людей. Практика 2017 года показывает, что представители власти стали угрожать конфискацией или же сносом Домов молитвы под видом нецелевого использования земли или частных домов, где собираются верующие. При этом, само право совершать богослужения в жилых домах (частных домах) предусматривается и правом верующих по Конституции России, и по действующему Закону о свободе совести (статья 16).
Самыми недисциплинированными в рамках современного российского законодательства оказались протестантские церкви, которые отказываются от регистрации в органах власти. Большинство неправославных церквей вынуждено собираться в жилых домах, поскольку получить разрешение на строительство Дома молитвы от властей практически невозможно, а арендовать помещения также чрезвычайно трудно. С советского периода в России существует баптистское движение – Совет церквей евангельских христиан-баптистов (СЦ ЕХБ), которое принципиально не желает иметь дела с регистрацией, так как в атеистический период регистрация означала неусыпный контроль за верующими и их действиями. После распада СССР нерегистрированные баптисты говорили о том, что гонения будут продолжены, а им никто не верил, думая, что они слишком глубоко вошли в роль мучеников. Однако с принятием в 2016 году Закона Яровой именно протестанты и верующие СЦ ЕХБ подверглись наибольшим репрессиям.
Решая политическую задачу по контролю любой общественной деятельности, представители власти не в силах разрушить уже сложившееся религиозное многообразие и, в значительной степени сложившиеся в постсоветское время традиции религиозной веротерпимости. Размывание законодательных норм на федеральном уровне объясняется политическими фобиями, стремлением консолидировать общество вокруг патриотической повестки дня, неумением и невозможностью это сделать на основе закона и конституционных норм. Вследствие этого религиозная ситуация полна противоречий: усиливается давление на тех, кто считается «нетрадиционными конфессиями», но их существование под вопрос не ставится (даже Свидетели Иеговы уже признанные в качестве «экстремистов» не преследуются столь строго как, например, «экстремисты»-мусульмане). Политика разделяет разные конфессии и между собой, и внутри себя, на более привилегированные и менее, на более лояльных и менее лояльных. В рамках идеологии «наведения порядка» власти ставят верующих в довольно примитивные архаичные условия отношений вассала-сюзерена (по отношению к чиновнику или господствующей конфессии), искусственного ограничения деятельности «нетитульных» конфессий как потенциально менее верных высшей власти подданных. Государственно-церковные отношения выводятся за рамки правового поля, но даже в таких условиях религиозная свобода не исчезает совсем. Свобода совести становится для христиан в современном мире проявлением элементарного евангельского милосердия, даже если за это могут оштрафовать или если публичное сочувствие к судьбе инаковерующих политически невыгодно.