Однако, Административный суд Парижа в решении от 27 марта 1998 г. посчитал неправомерным отказ в праве получить дар и завещанные денежные средства объединению «Священническое братство cв. Пия Х», сделанный на основании того, что данное объединение традиционалистов не соответствует общим правилам организации католического культа, вследствие чего не может пользоваться статусом культового объединения. Суд указал в своем решении, что правило о соответствии культового объединения общим правилам организации культа относится исключительно к процессу передачи имущества бывших государственных религиозных учреждений после принятия Закона 1905 г. и что в настоящее время власти не вправе осуществлять контроль за соблюдением этого условия культовыми объединениями в иных случаях9.
В некоторых случаях огосударствление религиозной нормы может осуществляться посредством содержащейся в Конкордате или ином договоре отсылки к такой норме. Так в Эльзасе и Мозеле по историческим причинам не применяется Закон 1905 г. «Об отделении Церквей от государства» и сохраняется действие наполеоновского конкордата. Соглашение со Святым Престолом от 5 декабря 1902 г. о создании в Государственном университете Страсбурга факультета католической теологии предусматривает, что «назначение профессоров происходит после предварительного согласия епископа. До вступления в должность профессора исповедуют свою веру перед деканом согласно формам и правилам Католической Церкви». Таким образом, в силу условий договора, требование, основанное на каноническом праве, становится юридически обязательным для профессоров.
Конституционное право ФРГ признает право религиозных объединений осуществлять самостоятельное регулирование своей деятельности. Согласно части 3 статьи 137 Веймарской Конституции, включенной в действующую Конституцию ФРГ: «Каждое религиозное общество самостоятельно распоряжается и управляет своими делами в рамках обязательного для всех закона. Оно замещает свои должности без содействия государства или гражданской общины».
Юридическое значение права религиозных объединений устанавливать и применять собственные правила, в том числе, требования к своим работникам было раскрыто в решении Федерального конституционного суда от 4 июня 1985 г. Медик, работавший в католическом госпитале, публично выступил против позиции Католической Церкви относительно абортов. По этой причине он был уволен. Конституционный суд признал, что статья 137, часть 4 Веймарской конституции дает религиозным объединениям право осуществлять в рамках законодательства собственное нормативно-правовое регулирование. Церкви вправе «регулировать служение церковного персонала согласно собственному пониманию и делать обязательными для церковных работников специфические обязанности». Церкви компетентны определять, каковы их важнейшие вероучительные и нравственные принципы и что, в соответствующих случаях должно считаться их серьезным нарушением. Это церковное нормативное регулирование распространяется в том числе, на учрежденные Церквями конфессиональные клиники, являющиеся учреждениями церковно-благотворительного характера. Вследствие такого признания Конституционным Судом права религиозных объединений осуществлять собственное нормативно-правовое регулирование, германские суды при рассмотрении соответствующих дел должны принимать во внимание нормы, установленные религиозными объединениями.
В Бельгии Верховный Суд определил в решении от 31 октября 1956 г., основываясь на статье 2 книги 2 Гражданского Кодекса, что, хотя религиозные нормы своеобразны, «это не препятствует тому, чтобы обязательства материального характера, вытекающие из этих норм, составляли обязательства, исполнения которых требует гражданское право».
В некоторых странах можно наблюдать огосударствление, т.е. наделение юридической силой церковных норм в сфере религиозного образования. В Италии пунктом 5а Дополнительного протокола к Соглашению Виллы Мадама установлено, что в государственных учебных заведениях «католическая религия преподается согласно доктрине Церкви при соблюдении свободы совести учеников преподавателями, признанными церковными властями и назначенными по согласованию с ними учебными властями». Отсылка к католической доктрине означает признание правоспособности Церкви проверять преподавание религии на соответствие церковному учению. Равным образом юридически обязательным является согласование Церковью кандидатур преподавателей религии в государственных школах.
Согласно части 3 статьи 7 Конституции ФРГ «Преподавание религии в публичных школах является обязательным, за исключением неконфессиональных школ. Религиозное обучение проводится в соответствии с принципами религиозных общин, при сохранении права на надзор со стороны государства. Учитель не обязан преподавать религию против своей воли». Эти положения наделяют религиозные объединения правом утверждать программы религиозного обучения. Цели и содержание религиозного обучения определяются религиозными властями, хотя образовательные программы должны быть одобрены министрами земель перед началом их применения.
Во Франции примерами огосударствления религиозных правовых норм может быть их включение в уставы объединений. Так, типовой устав католического епархиального объединения содержит в статье 2 следующее положение: «Деятельность объединения будет регулироваться настоящим уставом и в соответствии с каноническими законами». Таким образом, в случае судебного спора французские государственные суды должны принимать во внимание каноническое право в качестве норм, соблюдение которых предусмотрено уставом объединения. Действительно, в заключении Государственного Совета от 28 марта 1957 г., который он дал по запросу Министра внутренних дел относительно прав административного совета епархиального объединения распоряжаться его имуществом, было проанализировано не только французское законодательство и устав, но и каноническое право, к которому отсылает устав. (Государственный Совет отметил, что нормы канонического права ясно признают право епископа (который возглавляет административный совет по уставу) право распоряжения имуществом).
В Румынии Устав Румынской Православной Церкви, признанный постановлением Правительства № 53 от 16 января 2008 г., в статье 120 определил, что «Священникам, диаконам и монахам воспрещается без благословения епископа создавать или вступать в качестве члена или участника в объединение, фонд или в другую организацию любого вида». Руководствуясь, в частности, этой нормой Устава, румынские власти отказали в регистрации православного профсоюза «Добрый Пастырь», который был создан без архиерейского благословения. В дальнейшем возникший судебный спор был дважды рассмотрен ЕСПЧ (см. решение ЕСПЧ от 31.01.12 http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-108841 и решение Большой палаты ЕСПЧ от 09.07.13 http://hudoc.echr.coe.int/sites/fra/pages/search.aspx?i=001-122705).
В вышеназванном Уставе РумПЦ содержится также положение статьи 50: «В силу клятвы послушания, которую они приносят при их возведении в сан, клирики и монахи не могут обращаться в суд по личным делам без предварительного письменного разрешения епископа» (курсив мой – М.Ш.). Поскольку мы можем, используя термин Э. Тавиля, говорить об огосударствлении религиозных норм Устава вследствие его признания румынским правительством, суды Румынии должны отказываться принимать к рассмотрению исковые заявления и жалобы клириков и монахов РумПЦ, если они поданы без разрешения епископа. К сожалению, нам неизвестна соответствующая судебная практика.
В Гражданском Кодексе Греции ранее содержалась статья 1364 «Воспрещается вступать в брак клирикам любого ранга и монашествующим Восточной Православной Церкви». Это положение принудительно ограничивало правоспособность православных священнослужителей и монахов. Данная норма была отменена статьей 3 закона № 1250/1982, легализовавшего гражданский брак. В пояснительной записке к закону указывалось, что легализация гражданского брака отменяет некоторые ограничения, основанные исключительно на догматах Православной Церкви и не отвечающие общественной необходимости. Такие ограничения не могут отныне быть значимы для государства. Решение вопроса о том, разрешен ли брак для членов клира и монахов относится к исключительной компетенции Церкви. (Вопрос о признании в Греции права православного епископа на создание семьи путем усыновления собственного племянника рассматривался ЕСПЧ в деле «Negrepontis-Giannisis c. Grèce», решение от 03 мая 2011г., см. http://hudoc.echr.coe.int/sites/fra/pages/search.aspx?i=001-104678). Таким образом, вплоть до отмены ограничения, установленного ст. 1364 ГК Греции, в греческом законодательстве имело место огосударствление нормы православного канонического права.
Интересным примером огосударствления религиозного права можно считать положение § 132а Уголовного Кодекса ФРГ «Злоупотребление званиями, названиями профессиональных специальностей». Установленные им наказания за незаконное присвоение должностей, званий, титулов, униформы «действуют и в отношении должностных названий, титулов, званий, служебной одежды и служебных знаков церквей и других религиозных обществ публичного права». Таким образом, религиозная норма, воспрещающая носить священническое облачение лицу, не являющемуся священнослужителем или лишенному сана, получает юридическую силу в государственном законодательстве (правда, только в отношении религиозных объединений, имеющих статус публично-правовых корпораций).
Огосударствление внутренних установлений религиозных организаций в современном российском праве.
В российском законодательстве также можно обнаружить целый ряд случаев, когда правовая норма содержит отсылку к внутренним установлениям религиозных организаций или, используя предложенный Э. Тавилем термин, осуществляется их «огосударствление»10. Нами предлагается нижеследующая классификация видов огосударствления внутренних установлений в Российской Федерации.
1) Внутренние установления религиозных организаций являются критерием применимости нормы государственного законодательства.
а) правовые последствия обладания статусом священнослужителя.
В российском законодательстве многократно используется термин «священнослужитель», однако, нигде не имеется юридического определения этого понятия. Фактически, правоприменитель признает «священнослужителем» того, кого полномочные представители соответствующей конфессии считают священнослужителем согласно своим внутренним установлениям. Признание, что гражданин является священнослужителем, влечет целый ряд специальных правовых последствий.
- священнослужители «принадлежащие к зарегистрированным в установленном порядке религиозным объединениям», могут быть допущены к осужденным к принудительным работам по их просьбе (ст. 14 Уголовно-исполнительного Кодекса РФ от 08.01.97 г. №1-ФЗ);
- пациенты медицинских учреждений имеют право на допуск к ним священнослужителя (п. 11 ст. 19 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан» от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ;
- органы ФСБ не имеют права использовать конфиденциальное содействие на контрактной основе священнослужителей официально зарегистрированных религиозных организаций (ст. 19 ФЗ «Об органах Федеральной службы безопасности в Российской Федерации» от 03.04.95 г. № 40-ФЗ). Сходные нормы содержатся в ст. 19 ФЗ «О внешней разведке» от 10.01.96 г. № 5-ФЗ и в ст. 17 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.95 г. № 144-ФЗ;
- статьей 7 Федерального закона от 20.08.2004 г. № 113-ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» предусмотрено исключение священнослужителей по их личному заявлению из списков присяжных заседателей;
- в соответствии с Уголовно-процессуальным Кодексом РФ священнослужитель не подлежит допросу об обстоятельствах, ставших ему известными из исповеди (п. 4 ч 3 ст. 56 УПК РФ). Положение об охране тайны исповеди и о невозможности привлечения священнослужителя к ответственности за отказ от дачи показаний по обстоятельствам, которые стали известны ему из исповеди содержится в п. 7 статьи 3 ФЗ «О свободе совести…». При этом понятие «исповеди» определяется внутренними установлениями конфессий;
- согласно п. 4 ст. 24 ФЗ «О свободе совести…» священнослужители подлежат социальному обеспечению, социальному страхованию и пенсионному обеспечению в соответствии с законодательством Российской Федерации. При этом согласно п. 1 ст. 7 ФЗ от 15.12.2001 № 167-ФЗ «Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации» священнослужители (не состоящие в трудовых отношениях с религиозными организациями и не имеющие с ними гражданско-правового договора) включены в число лиц, на которых распространяется обязательное пенсионное страхование. Статус священнослужителя в последнем случае подтверждается исключительно на основании внутренних установлений религиозных организаций;
- Указом Президента РФ от 13.07.2012 года № 969 предусмотрена возможность предоставления священнослужителям по просьбе религиозных организаций права на получение отсрочки от призыва на военную службу;
- хотя в России официально не создан институт военного духовенства или военных капелланов, эту функцию исполняют священнослужители, именуемые «должностные лица по работе с верующими военнослужащими». Положение по организации работы с верующими военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации утвержденное Министром обороны РФ 24.01.2010 г. определило, что эти лица назначаются на должности по представлениям соответствующих религиозных объединений (п. 5 Положения) Кроме того, на них не может быть возложено выполнение задач, противоречащих статусу духовенства (п. 12). Таким образом, назначение на эту должность возможно только для лица, соответствующего внутренним установлениям религиозной организации, представляющей его кандидатуру. В отличие от французской судебной практики, приводившейся нами выше, в России пока не было случаев запрещения в служении или отзыва духовными властями военного священника. Поэтому вопрос о юридической обязательности для Вооруженных Сил РФ отстранить от должности лицо, работающее с верующими военнослужащими, следуя решению духовных властей о прекращении его служения, остается открытым. (В порядке гипотезы можно предположить, что извергнутый из сана или запрещенный священник, конечно, будет уволен с должности в Вооруженных Силах).
Аналогично вышеприведенной ситуации, в российской правоприменительной практике совершенно не разработано решение вопроса, какие из вышеперечисленных прав, которыми, с точки зрения государственного законодательства, лицо обладает в силу статуса священнослужителя, утрачиваются, когда на основании внутренних установлений это лицо перестает быть священнослужителем. В отношении некоторых прав, например, права на отсрочку от военной службы или допуска для встречи с осужденным, утрата права представляется очевидной. Но охраняется ли тайна исповеди применительно к лишенному сана священнослужителю или же теперь он может быть допрошен об обстоятельствах, ставших ему известными из исповеди во время его священнического служения? Сохраняет ли бывший священнослужитель право на исключение из числа присяжных заседателей? Ответов на эти вопросы пока нет.
б) признание юридической силы религиозных браков, заключенных в иностранных государствах
Согласно статье 158 Семейного Кодекса РФ, браки, заключенные с соблюдением законодательства иностранного государства, на территории которого они заключены, признаются действительными в Российской Федерации. Аналогичным образом, согласно статье 160 Семейного Кодекса признается действительным расторжение брака, совершенное в иностранном государстве. Таким образом, религиозный брак, зарегистрированный в Англии или в Италии, будет иметь юридическую силу в РФ, равно как и решение компетентного церковного органа о расторжении или ничтожности такого брака11. Однако, это признание юридической силы норм религиозного права не прямое, а основанное на том, что государственное законодательство этих стран признает юридическую силу церковного брака. Иными словами, огосударствление норм религиозного права о браке происходит в соответствующем иностранном государстве. Отметим, что российская правоприменительная практика ещё не сталкивалась вплотную с проблемой признания полигамного мусульманского брака, законным образом заключенного в каком-либо исламском государстве. Эти вопросы применения семейного права уже возникли в некоторых европейских странах со значительным количеством семей, иммигрировавших из мусульманских стран.
2. Внутренние установления, признаваемые государством в качестве имеющих юридическое значение актов саморегулирования деятельности религиозных организаций.
а) регулирование структуры и органов управления религиозной организации.
Принцип отделения религиозных объединений от государства включает, в частности, автономность (независимость) религиозных объединений от государства в сфере организации их внутреннего устройства. Эта автономность закреплена в нормах международного права.
Так, Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений (Провозглашена Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 25 ноября 1981 г.) в статье 6 признает среди прочих элементов религиозной свободы право «…g) готовить, назначать, избирать или назначать по праву наследования соответствующих руководителей согласно потребностям и нормам той или иной религии или убеждений».
Европейский Суд по правам человека рассматривает право религиозных объединений самостоятельно и свободно организовывать и регулировать свою деятельность в соответствии с внутренними установлениями как важный аспект свободы мысли, совести и религии (ст. 9) и свободы объединения (ст. 11 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод).
ФЗ «О свободе совести…» в п. 5 статьи 4 установил, что религиозное объединение «создается и осуществляет свою деятельность в соответствии со своей собственной иерархической и институционной структурой, выбирает, назначает и заменяет свой персонал согласно соответствующим условиям и требованиям и в порядке, предусматриваемом своими внутренними установлениями».
Более подробно право религиозных организаций осуществлять регулирование своего устройства согласно собственным внутренним установлениям признается в статье 8, пп. 1 и 8.1 ФЗ «О свободе совести…»:
«1. (…) Вопросы участия учредителей и иных юридических или физических лиц в деятельности религиозных организаций определяются уставом и (или) внутренними установлениями религиозных организаций. Учредитель (учредители) религиозной организации может выполнять функции органа религиозной организации или членов коллегиального органа религиозной организации в порядке, установленном уставом и внутренними установлениями религиозной организации.
(…) 8.1. Порядок образования органов религиозной организации и их компетенция, порядок принятия решений этими органами, а также отношения между религиозной организацией и лицами, входящими в состав ее органов, определяются уставом и внутренними установлениями религиозной организации».
Таким образом, придание юридической значимости внутренним установлениям, регулирующим структуру и порядок управления в религиозной организации может происходить посредством включения религиозной организацией отсылки к внутренним установлениям в свой устав. Например, Типовой устав Местной религиозной организации – православного прихода РПЦ, принятый Священным Синодом 10.10.2009 устанавливает в п. 6.1, что «Настоятель назначается на должность (освобождается от должности) на основании соответствующего указа Епархиального архиерея». Таким образом, акт религиозного права (указ архиерея) приобретает гражданскую юридическую силу и лицо, назначенное этим актом настоятелем прихода, обретает гражданскую правоспособность действовать от имени прихода в пределах установленных Уставом прихода полномочий.
Осуществленное в 2015 г. изменение положений статьи 8 ФЗ «О свободе совести…» к вышеприведенной редакции также было связано с необходимостью более явного признания права религиозных организаций регулировать порядок формирования своих органов на основании собственных внутренних установлений.
В новой редакции первой части Гражданского Кодекса РФ, в статье 65.1 появилось разделение юридических лиц на «корпоративные» (к которым, в частности, отнесены коммерческие хозяйственные товарищества и общества, общественные организации, товарищества собственников жилья) и «унитарные», к числу которых были отнесены государственные и муниципальные унитарные предприятия, фонды, учреждения, автономные некоммерческие организации, религиозные организации, публично-правовые компании.
Основной особенностью унитарных юридических лиц является то, что в них, в отличие от корпоративных лиц, учредители не становятся их участниками и не приобретают в них прав членства. Строго говоря, это положение означало только то, что учредители, создающие религиозную организацию, не становятся автоматически её членами или участниками. Однако правоприменители стали истолковывать это положение таким образом, что в религиозных организациях вообще не может быть ни членов, ни участников. Известны даже случаи, когда органы Министерства юстиции воспринимали уставы религиозных организаций, содержащие порядок приема членов или участников как противоречащие законодательству.
Таким образом, вопросы о том, будет ли религиозная организация иметь в своем составе членов или участников, какие в ней формируются органы управления и каким именно образом, отныне решается самими религиозными организациями на основании норм канонического права и иных внутренних установлений. Однако соответствующие нормы внутренних установлений должны быть отражены в уставе организации. Например, внутренние установления определяют, что в местной религиозной организации должны быть члены. Тогда порядок приема в члены, их права и обязанности определяться текстом устава. Другой пример. Внутренние установления РПЦ требуют, чтобы члены коллегиального органа управления прихода – Приходского собрания – соблюдали канонические правила. Это требование включено в п. 7.4 типового устава прихода. Поэтому, если член Приходского собрания будет исключен из него за нарушение канонических правил, исключение будет правомерным с точки зрения гражданского права12.
б) огосударствление внутренних установлений, обеспечивающих каноническую власть иерархии
Из общего круга вопросов, связанных с регулированием устройства и управления религиозной организацией можно выделить юридическое обеспечение канонической власти религиозной иерархии. Мы выделяем это в качестве отдельной рубрики в нашей классификации, поскольку в отличие от предыдущего вида, в данном случае речь идет не об устройстве отдельно взятой религиозной организации, а о властных полномочиях вышестоящей централизованной религиозной организации. Огосударствление соответствующих внутренних установлений религиозных организаций, т.е. придание им юридической обязательности с точки зрения государственного законодательства происходит путем включения соответствующих положений в гражданский устав религиозной организации.
Типовой устав Местной религиозной организации – православного прихода РПЦ в ряде положений закрепляет полномочия епархиального архиерея, возглавляющего епархию (централизованную религиозную организацию) в структуру которой входит приход.
«5.1 Епархиальный архиерей является высшим (руководящим) органом управления Прихода13 и осуществляет начальственное наблюдение и высшее руководство за деятельностью Прихода».
«6.1 Настоятель назначается на должность (освобождается от должности) на основании соответствующего указа Епархиального архиерея». Таким образом, право настоятеля совершать юридически значимые действия от имени прихода возникает на основании указа архиерея и прекращается таким же образом.
«7.3 (…) Епархиальный архиерей единоличным решением вправе исключить всех (часть) членов из состава Приходского собрания и включить в его состав новых членов по собственному усмотрению». Исключенные члены лишаются прав, предусмотренных уставом. Вопрос о правомочности Приходского собрания и юридической значимости принятых им решений будет разрешаться с учетом решений архиерея об изменении состава его членов. Нижеприведенный пункт подтверждает, что все решения, принимаемые Приходским собранием, будут иметь юридическую силу только после утверждения архиереем. Это, в частности, касается и решений собрания о приеме или исключении его членов.
«7.9 Решения (протоколы) заседаний Приходского собрания направляются на утверждение Епархиальному архиерею. Решения (протоколы) Приходского собрания вступают в силу и подлежат обязательному исполнению после утверждения их Епархиальным архиереем».
Следующий пункт призван исключить юридическую возможность выхода прихода из структуры РПЦ. «12.3 В случае принятия Приходским собранием решения о выходе Прихода из структуры и юрисдикции Русской Православной Церкви, Приход лишается подтверждения принадлежности Епархии Русской Православной Церкви, что влечет ликвидацию Прихода и лишает его права использовать в наименовании словосочетания и религиозную символику, указывающие на принадлежность Русской Православной Церкви». В настоящее время нам неизвестна практика применения указанного положения. Отметим, что архиерей может просто не утвердить решение собрания и полностью заменить его состав, используя вышеприведенные полномочия и не доводя дело до ликвидации прихода.
Если же подобная ситуация возникнет на практике, приход не ликвидируется «автоматически». Статья 14 ФЗ «О свободе совести…» гласит, что «религиозные организации могут быть ликвидированы: по решению их учредителей, или органа, уполномоченного на то уставом религиозной организации». Однако Типовой устав прихода не содержит таких полномочий архиерея. По всей видимости, при попытке прихода выйти из структуры РПЦ орган государственной регистрации должен будет отказать в регистрации изменений в уставе прихода, как противоречащих п. 12.3 и не утвержденных правящим архиереем согласно п. 7.9. Затем орган государственной регистрации должен будет внести в суд представление о ликвидации прихода как религиозной организации. Но признает ли суд, что имеет место нарушение закона или «систематическое осуществление религиозной организацией деятельности, противоречащей целям её создания (уставным целям)» (статья 14 ФЗ «О свободе совести…»), нам представляется не очевидным.
в) организация обучения религии и религиозного воспитания
Статья 5 ФЗ «О свободе совести…» определяет в п. 5: «Религиозные объединения вправе осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, в формах, определяемых внутренними установлениями религиозных объединений. Обучение религии и религиозное воспитание не являются образовательной деятельностью». Таким образом, закон признает право религиозных объединений самостоятельно регулировать обучение религии и религиозное воспитание, которое одновременно освобождается от правил, устанавливаемых законодательством для осуществления образовательной деятельности (лицензирование и др.). Религиозные организации (или их руководящие центры) самостоятельно определяют, какие дисциплины, в какой форме и в каком объеме преподаются в процессе обучения религии и религиозного воспитания.
г) установление требований к кандидатам в священнослужители и персоналу.
Статья 24 ФЗ «О свободе совести…» установила в п 5, что «Религиозные организации вправе устанавливать в соответствии со своими внутренними установлениями условия деятельности священнослужителей и религиозного персонала, а также требования к ним, в том числе в части религиозного образования». Основная часть данной нормы предусматривает право религиозных организаций вносить условия, основанные на внутренних установлениях, в содержание трудовых договоров (см. далее). Однако из нее проистекает также право религиозных организаций в одностороннем порядке, императивно устанавливать основанные на внутренних установлениях требования к будущим священнослужителям и к кандидатам в работники. В частности иная организация, кроме религиозной, не может отказать в приеме на работу по причине вероисповедания кандидата в работники.
Право религиозных организаций устанавливать образовательный ценз для священнослужителей и религиозного персонала косвенно предусмотрена положениями ст. 19 ФЗ «О свободе совести…». Согласно пункту 3, духовные образовательные организации, реализующие образовательные программы, направленные на подготовку служителей и религиозного персонала религиозных организаций, выдают документы об образовании и о квалификации, форма которых самостоятельно устанавливается этими организациями. Указываемая в таких документах об образовании квалификация дает право их обладателям осуществлять функции служителей и религиозного персонала религиозных организаций, для которых внутренними установлениями религиозных организаций определены обязательные требования к содержанию образования. В данном случае образовательный ценз в одностороннем порядке устанавливается религиозной организацией, а не основывается на соглашении сторон (работника и работодателя).
3. Внутренние установления, приобретающие юридическое значение на основе договора
а) условия, включаемые в трудовой договор
Как уже отмечалось выше, религиозные организации вправе устанавливать в соответствии со своими внутренними установлениями условия деятельности священнослужителей и религиозного персонала, а также требования к ним (ст. 24 п. 5 ФЗ «О свободе совести…»). Глава 54 Трудового Кодекса РФ «Особенности регулирования труда работников религиозных организаций» конкретизирует возможные варианты включения условий, основанных на внутренних установлениях, в трудовой договор. Заключение договора означает добровольное признание сторонами обязательности соблюдения его условий. Таким образом, внутренние установления приобретают юридическую силу на основе заключенного трудового договора.
Полный текст по ссылке https://yadi.sk/i/tB_lvd6301vkSA